В 2017 году была записана серия интервью с Элизабет Лукас. Интервью были проведены и записаны Микаэлем Рэг. Наша коллега из Канады Мария Маршалл прослушала, записала и перевела эти интервью с немецкого языка на английский. Выражаем признательность и благодарность Микаэлю и Марии за позволение на перевод и публикацию на русском языке данной серии интервью. Перевод с английского на русский выполнен Мариной Никитиной.
МР: Добро пожаловать на нашу новую встречу из цикла «Каким образом жизнь может сложиться». Сегодня предмет нашего обсуждения напрямую связан с этой темой. У нас в гостях Доктор Лукас, которая поделится с нами опытом практики логотерапии Виктора Франкла.
ЭЛ: Спасибо, счастлива быть здесь.
МР: Доктор Лукас, оглядываясь на ваш опыт оказания психотерапевтической помощи, могли бы вы сказать, насколько заметны симптомы, связанные с тревогой?
ЭЛ: Для начала нам нужно признать защитную роль тревоги. Тревога имеет защитную функцию, потому что она помогает избегать опасных и сопряженных с риском ситуаций. Если вы испытываете тревогу, например, когда кто-то собирается в горы или отправляется в пеший поход по пересеченной местности, надев шлепанцы на ноги, то тревога играет непосредственную роль защиты нашей жизни. Хорошо, что мы испытываем тревогу, которая позволяет нам избегать подобных ситуаций и помогает выжить. Или, например, если кто-то собирается заниматься дайвингом без надлежащего оборудования в том месте, где были замечены акулы, тревога помогает нам избежать необдуманно рискованного поведения. Такой тип тревоги является базовым, служащим для защиты жизни. Существуют другие формы тревоги, которые не соответствуют ситуации, потому что отсутствует опасность, или вероятность опасности очень мала, и такая тревога на профессиональном языке называется иррациональной. Такая форма тревоги не способствует защите жизни, она не целесообразна, потому что преувеличена, и отягощает жизнь, а не охраняет ее.
МР: Ничего удивительного в том, что мы часто слышим такое выражение как «попасть в ловушку собственных страхов» или «быть пленником тревожных мыслей». Ныне покойный профессор Биза, например, утверждал, что «тревога – это фундаментальное переживание современного человека». Как бы вы прокомментировали наблюдение о том, что несмотря на благосостояние и безопасность, тревога – гораздо более распространенное чувство в современном обществе, нежели в те трудные или кризисные времена, что были в нашем прошлом?
ЭЛ: Безусловно, информация, которую мы получаем из СМИ сегодня, дает нам много поводов для беспокойства. Но эти проблемы отличаются от личных тревог и забот. Тревога, которую мы переживаем, связана с распространенным ощущением того, что не всё ещё идеально в нашем обществе, что много несовершенств, не всё в современной жизни хорошо функционирует, не так ли? Из новостей мы получаем информацию о политических волнениях, гонке вооружений, конфликтах, миграции людей, катастрофах, государственных переворотах, беженцах, изменении климата, загрязнении природы, что вызывает тревогу, отличную от личных переживаний. В этой связи я бы хотела провести различие между личными тревогами, которые имеют позитивный и защитный характер, и не конструктивными опасениями.
МР: Мы часто можем слышать, что «страх – плохой советчик», но данное утверждение в этом случае не верно. Вы согласны?
ЭЛ: Да, я согласна. Это утверждение не верно. Тревога может быть полезной, когда она помогает нам быть осторожными. Но иррациональная, преувеличенная и необоснованная тревога оказывается бесполезной если дело касается совета. Иррациональная тревога часто приводит именно к тому результату, которого мы хотели избежать, приводит к тому, чего боялись. Например, если кто-то боится экзамена, то страх может быть настолько сильным, что он будет мешать успешной подготовке, и человек может забыть всё, чему научился. Или, музыкант, которому нужно играть перед большой аудиторией, может быть так напуган, что не сможет исполнить свое произведение. Таким образом, иррациональный тип тревоги снижает качество нашей работы.
МР: То есть, если человеку, которому свойственна иррациональная тревога, нужно произнести речь или исполнить музыкальное произведение перед публикой, то его тревога может быть настолько сильной, что он может перенести выступление или совсем отменить его, и таким образом запускается механизм избегающего поведения.
ЭЛ: Да. Иррациональная тревога довольно часто приводит к избегающему и предохраняющему поведению. Человек боится идти в лес, опасаясь встретить паука. Страх может быть настолько сильным, что человек боится идти в лес даже вместе с другими людьми. Видите ли, поведение по типу избегания не поможет защитить от укусов паука, но уменьшает активность человека. Сокращение и уменьшение активности приводит к тому, что человек начинает думать, что он что-то не умеет делать, а избегание дискомфорта приводит еще к большему дискомфорту и беспокойству. Таким образом, избегание в случае иррациональной тревоги не является хорошим решением.
МР: Если человек замечает за собой иррациональную тревогу, он осознает, что ему нужно что-то с этим сделать и каким-то образом найти способ справиться с тревогой, уменьшить ее или избавиться от нее. Многие люди думают, что их должен осмотреть психиатр, им нужно лечь на кушетку и попытаться вспомнить как можно больше событий из раннего детства. В конечном итоге среди воспоминаний найдется что-то грустное или травмирующее, и когда человек вспомнит событие, которое привело к появлению тревоги, то сможет избавиться от нее. Так ли это? Считаете ли Вы, что это хороший способ справиться с иррациональной тревогой?
ЭЛ: Нет, не обязательно. Раньше считалось, что если мы знаем причину тревоги, то можем избавиться от нее. Но, во-первых, мы не можем знать причину тревоги или истинную природу, потому что все настолько сложно переплетено, что для определения точной причины потребуется целая вечность. Например, благодаря современным генным технологиям мы знаем, что травмирующие переживания и воспоминания могут передаваться из поколения в поколение, то есть они могут происходить от родителей, бабушек и дедушек. Таким образом, человек может быть предрасположен к тревожным тенденциям еще до рождения, но и дети одних родителей могут быть разными. Подобные тенденции могут проявляться по-разному, можно реагировать по-разному, поэтому невероятно сложно найти причину тревоги. Однако, это не означает, что если такая предрасположенность к тревоге свойственна человеку, то он должен страдать всю свою жизнь; это означает, что если человек осознает свою тревожность, то он не должен сдаваться и не должен переоценивать свои силы. Например, если в раннем возрасте были значительные трудности, то можно посмотреть на других детей, и увидеть, что некоторые из них иначе отреагировали на схожую ситуацию. Если человек пережил тяжелое событие, то у человека может сформироваться тенденция к реагированию на схожие ситуации. Видите ли, имеет значение то, как много внимания мы уделяем той роли, которую играют факторы, вызывающие тревогу, которые в свою очередь могут повлиять на её развитие. Если мы научимся игнорировать тревогу или «играть» с ней, то сможем уменьшить её. Если мы преуменьшаем тревогу или отдаляемся от нее, она может исчезнуть, и нам удастся уменьшить ее последствия. Получается, что мы можем отвечать за то, какое влияние оказывает на нас этот тип тревоги.
МР: Хорошая новость, что у нас есть возможность что-то делать с тревогой, и что мы можем смягчить воздействие, которое она оказывает на нас. Вы говорили, что избегающее поведение в этом случае бесполезно, тогда что может сделать певец или музыкант, когда он даже не может выйти на сцену из-за охватившей его тревоги? Что бы Вы посоветовали? Осознать свое переживание и, несмотря на это, сделать то, что нужно сделать?
ЭЛ: Да. Чем больше человек выступает на сцене перед другими, тем легче ему становится. Этот же механизм действует в отношении избегающего поведения. Но мы можем использовать его для предотвращения тревоги. Франкл говорил об упрямстве человеческого духа. В нас есть что-то, что мы можем пробудить, мобилизовать, и эту силу противопоставить тревоге. Мы можем найти способ «не любить всякую чушь, которая исходит от нас самих».
МР: Мне нравится идея Франкла о том, что мы должны принять, что не обязательно любить все, что исходит от нас, что «мы не должны брать всякую чушь» от себя. Это означает, что человек может занять позицию по отношению к тревоге, и мы могли бы добавить, что человек в состоянии противостоять своей внутренней тревоге. Мы можем выбрать, каким будет наш ответ, и тревога не обязательно должна быть решающей, она не должна нас контролировать.
ЭЛ: Я часто говорю своим пациентам, что мы можем испытывать тревогу и при этом быть смелыми. Тревога — это то, что у нас есть. Мы представляем собой цельную и здоровую личность, и когда какая-то часть нас испытывает такие эмоции как раздражение или тревога, то мы можем с ними справиться. Мы можем найти правильный ответ, который не усилит раздражение, или можем справиться с тревогой. Франкл разработал превосходный метод парадоксальной интенции, с помощью которого мы можем добавить юмора и легкости, которые будут очень полезны в этой битве. Предпосылка данного метода заключается в том, что мы не можем одновременно смеяться над чем-то и бояться этого. Юмор гасит тревогу. Если мы прямо намереваемся сделать то, что боимся, и используем чувство юмора для того, чтобы пожелать себе самого страшного, и говорим себе: «Я хочу этого, пусть так и будет», тогда тревога исчезнет.
МР: Нам нужно представить, что мы делаем это?
ЭЛ: Представьте себе или скажите себе то, что боитесь, или сыграйте на публике, или даже проиграйте ситуацию. Например, пианист может сказать: «Представь, что сегодня я исполню худший концерт в моей жизни, и судьи будут ошарашены, потому что настолько плохое выступление может войти в Книгу рекордов Гиннесса как худшее исполнение в мире». Если человек боится пауков, то он может представить, что он встречает маленькое существо, и говорит ему: «Бедный малыш, все так плохо о тебе думают, и я тоже в этом виноват. Но ты знаешь, у пауков есть преимущество, они очень редко встречаются среди домашних питомцев, а собаку или кошку каждый может завести». Можно сказать что-то вроде: «Знаешь, малыш, ты такой красивый, что мог бы принять участие в конкурсе среди пауков. Вместе с друзьями вы можете встать в очередь прямо у двери, и я выберу самого классного и самого привлекательного паука. После тот, кто победит, может подняться на мою постель, вскарабкавшись по простыням, и я буду держать его у своего сердца, позволив там остаться. Я очень рад вам всем». Вы понимаете, что это полная чушь, так же, как и тревога. Кто-то может подойти с другой стороны и сыграть роль антипода или адвоката дьявола, тогда вы блокируете тревогу с помощью другой мысли. Это не имеет смысла, но, тревога, не получая внимания, уменьшается. У меня была одна пациентка, которая очень боялась пауков. Эта дама пошла к ювелиру, у которого купила небольшую брошь в виде паука с изящными лапками, каждая деталь была идеально проработана. Она прикрепляла брошь к своей блузе и каждый раз, когда ее посещали тревожные мысли, она дотрагивалась до маленького паучка и разговаривала с ним: «Не волнуйся, я люблю тебя», она гладила паука, и тревога исчезала.
МР: Юмор обладает целебным и благотворным эффектом.
ЭЛ: Юмор позволяет нам самодистанцироваться: когда кто-то смеется над чем-то, то относится к этому не серьезно, потому что это не следует воспринимать всерьез. Человек восстанавливает базовое доверие к миру с помощью этого метода. Вот как это работает: если я очень боюсь чего-то абсурдного, то я говорю себе «пусть со мной случится то, чего боюсь больше всего». Я бросаю этому вызов. Я понимаю, что даже если со мной произойдет самое худшее, то я смогу жить, потому что несмотря ни на что жизнь продолжается. Я выдержу, даже если упаду. Даже если все пойдет не так, даже если я упаду в пропасть, которую боюсь больше всего, я защищен и останусь на плаву. Это основная идея этого метода.
МР: Вы говорите, что человек может восстановить базовое доверие к миру. Думаю, что Ваши слова дают надежду, потому что у многих отсутствует базовое доверие из-за непоследовательного воспитания в детстве или чего-то еще. Здорово представлять, что создатель поддерживает нас. Но оправдано ли так говорить в психотерапии? Можно ли делать такие заявления?
ЭЛ: Абсолютно оправдано. Это общечеловеческая черта - зависеть от создателя, полагаться на создателя. Негативный опыт может привести к потере базового доверия, но есть возможность восстановить его позже. Это доверие фундаментально для человека. Если кто-то действительно утратил доверие, единственный способ восстановить его – бросить вызов своим верованиям или убеждениям. Это то, что удается сделать с помощью парадоксальной интенции. Затем человек обнаруживает, что он никогда не бывает по-настоящему одинок, он не забыт, сама жизнь указывает направление. Например, представьте себя на верху трехметровой вышки для прыжков в воду, вы обдумываете, что произойдет, если вы прыгнете вниз. Если вы стоите и ничего не делаете, то тревога сохраняется. Если вы сделаете шаг назад, то это будет равносильно проигрышу. Но есть альтернатива – прыгнуть вместе с тревогой и несмотря на тревогу. После прыжка вы глубоко погружаетесь под воду, а потом с брызгами поднимаетесь вверх. Вода поднимает вас наверх. То же самое происходит в нашей жизни, когда нам нужно «перепрыгнуть» через тревогу, и мы прыгаем вместе с тревогой и несмотря на нее, и мы понимаем, что это не конец, потому что мы можем продолжить жить дальше, и сама жизнь поддерживает нас.
МР: Преодоление ярко выраженной тревоги можно проиллюстрировать следующим примером – человек, видя горящий дом, бросается спасать ребенка. Помогает ли каким-то образом людям преодолеть тревогу знание о том, что они делают что-то ради других?
ЭЛ: Когда пациенты находятся в состоянии панического беспокойства, они не думают ни о чем кроме самого беспокойства. Вот почему полезно иметь этот метод под рукой, чтобы справиться с тревогой с помощью юмора и несгибаемой силы человеческого духа. Как только это паническое состояние закончится, полезно подумать о других людях. Это исключительная ситуация, которую вы описали, когда нужно войти в горящий дом, чтобы спасти ребенка, но любовь сильнее тревоги. Однако тревога может быть очень сильной. В таких ситуациях нам требуется чувство юмора и упрямство духа для того, чтобы вернуть доверие к Высшему бытию и быть способным справиться с иррациональной тревогой.
МР: Мы часто думаем, что тревога и смелость противоположны, но слушая вас, у меня складывается впечатление, что противоположностью тревоги является любовь. В Библии мы находим стихи, в которых делается предположение, что в любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх. Каково Ваше мнение?
ЭЛ: Не совсем противоположности. Любовь сильнее страха. Я бы скорее сказала, что доверие или вера являются противоположностями страха. Известная английская поговорка звучит примерно так: «В дверь постучал страх, вера ответила, и там никого не было».
МР: Вы привели очень сильный пример. Уважаемая аудитория, мы бы хотели, чтобы вы сохранили его для себя и могли бы к нему обращаться в актуальных ситуациях. Тревога, безусловно, может ограничить наше пространство свободы, но определенно есть что-то, что мы можем сделать в ответ. В нашем следующем интервью мы собираемся обсудить тему тревоги в контексте зависимостей.
Логотерапия Виктора Франкла
Интервью с Элизабет Лукас №6 из серии «Каким образом жизнь может сложиться»: БРОСАЯ ВЫЗОВ ТРЕВОГЕ
